Первый порядок. Симулякр сохраняет связь с реальностью и основывается на истинных фактах. Примером может служить фотография как изображение реальных объектов.
Второй порядок. Симулякр отличим от прототипа, но имеет с ним достаточно сильное сходство. Некоторые аспекты образца у симулякра дополнены или усилены. Примером может служить улучшенное в фоторедакторе фотоизображение.
Третий порядок. Симулякр не имеет реального прототипа и создает собственную реальность, далекую от образца. Как пример можно привести мир в компьютерной игре, не имеющий прямой смысловой связи с реальным миром.
Четвертый порядок. Порядок гиперсимулякров, имитирующих несуществующие оригиналы. Они представляют собой нечто, никогда не существовавшее. Пример – мифологический персонаж или божественная сущность.
«Диснейленд – прекрасная модель всех переплетающихся между собой порядков симулякров. Это прежде всего игра иллюзий и фантазмов: Пираты, Пограничная территория, Мир будущего и т. д. Этот воображаемый мир, как считают, причина успеха заведения. Но что притягивает толпы посетителей гораздо больше, так это социальный микрокосм, религиозное наслаждение миниатюризированной реальной Америкой со всеми ее достоинствами и недостатками» [108] .
1. Жан Бодрийяр «Симулякры и симуляции».
2. Жан Бодрийяр «Система вещей».
3. Жан Бодрийяр «Символический обмен и смерть».
4. Жиль Делез «Платон и симулякр» в книге «Логика смысла».
Машина войны
Как писали Делез и Гваттари, «внешний характер машины войны в отношении аппарата Государства проявляется повсюду, но остается трудным для продумывания» [109] . Машина войны в первую очередь является тем, что устраняет или изменяет государство, потому что в корне противоречит ему: она номадична и революционна. Делез и Гваттари приводят несколько примеров: от кочевников, из-за которых рушились целые империи, до вооруженных банд и группировок. Это важно, потому что банды у животных – это тоже метаморфозы, вариации машины войны, которая не обязательно является человеческой.
Как и другие важные концепты Делеза и Гваттари, машина войны появилась в их книге «Тысяча плато». Делез и Гваттари обратились к французскому антропологу Пьеру Кластру, который отождествлял войну в первобытных обществах с механизмом, направленным против формирования государства. Война поддерживает рассеивание и сегментарность групп, а сам воин вовлечен в процесс накопления своих подвигов – процесс, ведущий его к одиночеству и престижной, но безвластной смерти.
Таким образом, писали Делез и Гваттари, идеи Кластра могут сослаться на естественное право, пересматривая одновременно его главное положение: «Уже Гоббс понимал, что Государство выступает против войны, а война – против Государства и делает последнее невозможным» [110] .
Делез и Гваттари осуществили дерзкую ревизию философской традиции, и они не были безоружны. Их книга «Тысяча плато» – тоже машина войны, которая на самом деле с войной не связана: напротив, она пытается придумать новую мирную, интенсивную «жизнь», создать свой витализм. «В этом смысле цель “машины войны” не война; ее цель – совершенно особое пространство» [111] , – говорил Делез.
«Но что свойственно го, так это война без линии боя, без столкновения и отступления, а в пределе даже без сражения: чистая стратегия, в то время как шахматы – это семиология. Наконец, тут и пространство не одно и то же – в случае шахмат речь идет о том, чтобы распределяться в закрытом пространстве, а значит, двигаться от одной точки к другой, занимать максимум мест минимальным числом фигур. В го же речь идет о том, чтобы распределяться в открытом пространстве, удерживать пространство, сохранять возможность появиться в любой точке – движение уже не идет от точки к точке, а становится непрерывным, без цели и направления, без исхода и прибытия» [112] .
1. Жиль Делез, Феликс Гваттари «Тысяча плато. Капитализм и шизофрения».
2. Антон Сюткин «Урок Делеза и Гваттари: о пользе и вреде политики для онтологии».
3. Джанелл Уотсон «Нефтяные войны, или Внегосударственный конфликт “по ту сторону линии”: шмиттовский номос, делезовская машина войны и новый порядок Земли» [113] .
Глава 5. Советы
Эта глава – последняя и самая короткая. Она содержит полезные практические советы: как читать сложные тексты, как собраться для занятий философией, как ее понимать и так далее.
Вся глава отвечает только на один вопрос – как? И читать ее можно, как захочется. Сложно дать совет, каким образом лучше воспринимать советы, – так легко скатиться в дурную бесконечность. Глава может стать последней точкой в вашем путешествии по современной философии или, напротив, его очередным началом.
Все советы, разумеется, представляют собой только рекомендации: они не являются единственным правильным подходом к тому, как взаимодействовать с философией. Однако если вы раздумываете, что и как читать и понимать, то они могут оказаться полезными.
Как не бояться читать сложные философские тексты?
У сложного текста повышен порог входа. Скажем, прочесть рассказ Чехова можно и без предварительной подготовки: художественный текст раскрывается как бы сам собой. С философскими работами не так. Можно броситься читать, обнаружить, что идет тяжело, отложить – и навсегда оставить книгу на полке, так и не поняв, что помешало чтению. Сложный текст, таким образом, останется «сложным» и не станет «вашим».
Понимание контекста – части текста с единым смыслом – поможет уменьшить дистанцию и приблизиться к пониманию идей автора. Хайдеггер когда-то начал одну свою лекцию так: Аристотель родился, жил и умер, а теперь перейдем к его философии. Подобный подход не всегда верен: была приведена только биография, но путь к пониманию слушателями идей учения проложили бы оставшиеся неизвестными им историческая обстановка и окружение философа.
Ответ на этот вопрос сразу сформирует ваш личный контекст. Возможно, вы читаете для себя; возможно, по совету друга; возможно, «потому что надо». Четкий ответ поможет определить смысловые координаты и выстроить свои отношения с текстом. Можно ведь читать, чтобы просто получать удовольствие от самого текста, как сказал бы Барт. Или – от его сложности… Мотивация преодоления сложности – один из ключевых факторов понимания.
Объем текста имеет значение. Сложными могут оказаться и трактаты или книги, содержащие в себе целую философскую систему, и статьи на несколько страничек. Но знание физического объема текста поможет оценить, сколько сил и времени потребуется на его прочтение. Можно ведь читать и по одной-две странички в день, перечитывая по нескольку раз и без спешки разбираясь в каждом абзаце. Это тоже хороший вариант: он помогает в том числе привыкнуть к специфическому языку автора.